Вслед за отводом гособвинителя Рябова, адвокаты Зиннурова требуют отвода всех независимых экспертов по уголовному «делу мажоров»

На прошедшем заседании опрашивали эксперта судебно-медицинской экспертизы из Санкт-Петербурга Игоря Толмачева – того самого, который после череды пропаж карточек Арапова в БСМП г-на Корнева, а также иных местных «экспертных заключений», производил по заказу СК экспертизу и доказал наличие причиненных увечий Арапову. За свою независимость и непредвзятость при составлении заключения Толмачев поплатился собственной репутацией и хорошими взаимоотношениями с начальством. Защита обвиняемых в суде пускалась во все тяжкие, не гнушаясь поливать грязью эксперта.

Отвода эксперта в самом начале судебного заседания потребовал адвокат Артемов. На вопрос суда, почему именно на этом этапе, адвокат ответил: «Потому что он раньше не участвовал в деле. Его как такового не было перед нами. Сейчас он перед нами. В качестве доказательства виновности Зиннурова в причинении тяжкого вреда здоровью является заключение целой комиссии экспертов судебно-медицинской экспертизы от 14 августа 2015 года. Производство данной экспертизы было поручено доктору медицинских наук профессору Толмачеву».

По мнению стороны защиты, Толмачев Игорь Анатольевич не является врачом судебно-медицинским экспертом медицинского учреждения. «При таких разбирательствах органы предварительного расследования не вправе поручать производство экспертизы по определению тяжести вреда здоровью Толмачеву, а последний не вправе был осуществлять производство данной экспертизы для определения степени тяжести вреда, причиненной человеку, – парировал в суде адвокат Артемов, сославшись на то, что эксперт Толмачев не только якобы не компетентен, но и не является врачом-судебно-медицинским экспертом медицинского учреждения либо индивидуальным предпринимателем с необходимой лицензией.

Собственно говоря, как и на предыдущих судебных заседаниях, адвокаты в обвинениях не стеснялись, придерживаясь своей версии: экспертизы и доказательства со стороны защиты единственное верные, все остальное в уголовном деле – фальшивка. Фальсификаторы, судя по голословным обвинениям, — региональный СК.

На этот раз адвокат Артемов заявил о личной заинтересованности эксперта в исходе уголовного дела: «Толмачев составлял и подписывал документы, в частности заключение экспертов судебно-медицинской экспертизы, которая содержит заведомо ложную информацию, потому он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела».

Судья ходатайство адвокатов Зиннурова и компании отклонил. Компетентность эксперта была подтверждена соответствующими медицинскими экспертами, которые были представлены следователями. Данных о том, что эксперт находился в какой-либо зависимости или является заинтересованным в деле, нет.

Больше всего вопросов задавал эксперту гособвинитель Игорь Рябов. Необходимость такого шага была продиктована, прежде всего, желанием устранить большинство предполагаемых неясностей самому, дабы избавить всех участников процесса от запутывающих вопросов адвокатов, задача которых, судя по последним заседаниям, заключается лишь в затягивании процесса.

Гособвинитель Рябов задал целый ряд вопросов, расставивших все точки над «и» по поводу имеющихся травм у Арапова, а также всех выводов, сделанных комиссией. Речь шла вновь о том, были или нет ранения головы, а также переломы 6,7 и 8 ребер у потерпевшего, на которые, напомним, ульяновские судмедэксперты закрыли глаза, что было в том числе зафиксировано на томографических снимках и прописано в карточке болезни Арапова, которая бесследно исчезла из БСМП. В предоставленных медицинских документах, рентгеновских снимках, томографиях, по заявлению эксперта, каких-либо противоречий или нестыковок, заставляющих сомневаться в принадлежности этих объектов одному лицу, не выявлено.

— Не увидеть перелом можно и на обзорной рентгенограмме и на компьютерной томограмме в силу разных причин, в том числе невысокого качества рентгеновского изображения, небольшого опыта чтения таких изображений и т.д, — четко и однозначно конкретизировал эксперт Толмачев. — Вопрос в связи с тем, что предыдущими экспертами не были замечены повреждения ребер, следует для пояснения адресовать к этим экспертам – тем, которые не увидели. Эксперты нашей комиссии увидели переломы. Томография является более информативным видом исследования, и надо полагать, что в случае если бы пострадавшему еще при поступлении на стационарное лечение в медицинское учреждение была бы выполнена компьютерная томография груди, то в распоряжении всех экспертных комиссий имелись бы изображения свежих переломов этих ребер.

В судебном процессе выяснилось, что на эксперта оказывалось давление со стороны адвокатов защиты. По словам эксперта Толмачова, никакой заинтересованности в исходе данного уголовного дела у нет и быть не может. Что касается давления, то оно оказывалось.

— Прежде всего, стороной защиты в форме направления жалоб. В частности, жалобы в адрес моих непосредственных работодателей, а именно начальника военно-медицинской академии и министра обороны Российской Федерации. Она была подана адвокатом Гораш и содержала в себе сведения, направленные на то, чтобы склонить меня к неподдержанию в суде заключения, данного мною в комиссии. В жалобе содержались сведения о том, что я якобы нарушил Закон РФ «О статусе военнослужащих», а потому предлагалось провести проверку с наказанием виновных лиц, т.е. меня, и дачи оценки законности действий военно-медицинской академии им. Кирова.

— Какие-либо негативные моменты в связи с направлением жалоб были?

— Да. В отношении меня проводилась служебная проверка. Отношение ко мне моего руководства изменилось, хотя моя экспертная деятельность не имеет отношения к деятельности военно-медицинской академии. Военно-медицинская академия занимается преподавательской работой.

— Вы военнослужащий в настоящий момент, в момент проведения экспертизы?

— Нет, в 2011 году, в чине полковника медицинской службы, я был уволен с действительной военной службы в запас приказом министра обороны РФ.

Как и на предыдущих судебных заседаниях, в ходе допроса эксперта «солировала» адвокат Елена Гораш. Причем зачастую задавала одни и те же вопросы по кругу. Были и такие, которые касались достаточно узких познаний в области медицины. При этом сама адвокат в медицинских понятиях явно плавала.

Так, задавая вопрос эксперту Толмачеву, Гораш спросила, почему тот сделал вывод о том, что при дренировании полости грудного отдела Арапова выделялась кровь, а не геморрагическая жидкость, как согласно приведенной экспертами документации. Толмачев пояснил, что «геморрагическая жидкость» содержит в своем составе кровь (гемо), геморрогия означает – кровотечение. Затем Гораш в третий раз спросила геморрагическая отделяемая то же самое, что и кровь или же нет. Вопрос попросили снять. Однако суд дал возможность задать этот «чисто теоретический», по словам Гораш, вопрос.

Прокурор снова попросил снять вопрос, поскольку он «чисто теоретический». Гораш перефразировала вопрос и спросила, содержалась ли геморрагическая жидкость в легком Арапова без травмы.

— Может быть, вы имеете в виду не легкое, а плевральную полость? – спросил Толмачев.

— Да, – ответила Гораш.

– Так все-таки в легком или в плевральной полости?

– В плевральной полости, – определилась адвокат.

Гораш сделала вывод о том, что экспертами было подменено понятие геморрагической жидкости, которая содержится в плевральной полости у каждого человека, на кровь с целью дальнейшего оправдания диагноза пневмоторакса. Свои доводы адвокат Зиннурова подтвердила некими консультациями с какими-то знакомыми врачами.

Толмачев четко ответил, что геморогического содержимого, обусловленного кровотечением, в норме у здоровых людей в плевральной полости нет.

— Что касается реплики Гораш о желании экспертной комиссии объяснить пневмоторакс гемотораксом, поясняю, – уточнил эксперт Толмачев — Судебно-медицинская квалификация тяжести вреда, причиненного здоровью Арапова, была проведена исходя из наличия пневмоторакса, т.е. наличия воздуха в плевральной полости. В связи с этим любые рассуждения вокруг гемоторакса могут быть обусловлены исключительно желанием ввести суд в заблуждение.

Среди других прозвучал вопрос адвоката Артемов о том, позволяют ли результаты исследования рентгенограммы грудной клетки от 30 декабря 2014 года сделать категоричный вывод о наличии у Арапова переломов правых 6-го и 7-го ребер по задней подмышечной линии и 8-го ребра по лопаточной линии. Вопрос был судом снят, поскольку в заключении указана исчерпывающая информация. Аналогичные этому вопросы прозвучали как минимум еще три раза, но все они были сняты судом.

Стоит отметить, что минувшее судебное заседание и опрос эксперта были ключевыми в рассмотрении данного уголовного дела. Разбить в пух и прах доводы экспертизы адвокатам стороны обвинения не удалось. Это было понятно даже матери подсудимого Эдуарда Зиннурова. Последняя, явно раздраженная ответами эксперта, то и дело с места громко комментировала услышанное, якобы все подстроено и все куплено, чтобы только засудить ее бедного мальчика. Судья Хайбуллов несколько раз делал замечания, а почти в конце заседания не выдержал и довольно жестко потребовал:

— Так, встаньте, выйдите из зала.

Демонстративно повозмущавшись на прощание, супруга экс-вице-губернатора области покинула зал.

Судебный процесс по делу «мажоров» движется к своему логическому завершению. Уже завтра Эдуарду Зиннуровву предстоит давать свои последние показания, после чего начнутся прения сторон и будет вынесено решение.

Виктор Доронин