Чт. Мар 28th, 2024

Гений Костя Райкин. В Ульяновске известного актера чуть не перепутали с его отцом

В программе присутствует сегодняшняя встреча студентов ульяновского госуниверситета с главой «Мосфильма», известным кинорежиссером Кареном Шахназаровым. Хотя еще две недели назад стало известно, что у Карена Георгиевича нашлись в конце мая дела поважнее. Вот и получилось, что «фронтмэном» первых фестивальных дней стал Константин Райкин. С ним накануне побеседовал наш портал.

Кстати, с Шахназаровым – не единственный «косяк» составителей буклетов и пресс-релизов. Среди партнеров «От всей души» значится Владимир Тигин, глава администрации Мелекесского района, хотя накануне Владимир Павлович распоряжением главы региона перестал быть таковым. Не успели – понятно… Но когда в одном из приглашений (позже, надо отдать должное, поправленном) значилась встреча с… Аркадием Райкиным – это пугало. Учитывая, что Аркадий Исаакович 30 с лишком лет, как говаривал булгаковский Воланд, «пребывает в местах значительно более отдаленных… и извлечь его оттуда никоим образом нельзя».

А в Ульяновск приехал, конечно же, сын легендарного сатирика советской эстрады, известный театральный режиссер и педагог, актер театра и кино Константин Райкин. Эксклюзивное интервью с ним на нашем портале прямо сейчас.

НЕ СДЕРЖАЛ СЛОВО, ДАННОЕ КОРНЕЮ ЧУКОВСКОМУ

— В записных книжках писателя и поэта, классика детской литературы Корнея Чуковского нашел такую запись: «Сегодня в гостях у меня был гений Костя Райкин…» В связи с чем Корней Иванович столь лестно от вас отозвался? И не было ли за эти годы у вас желания хоть раз с ним поспорить?

— А есть смысл спорить с таким грандиозным человеком, как Чуковский, который вообще никогда не ошибался? (улыбается) Напротив эту цитату надо всячески популяризировать (смеется). А если серьезно, то с моим самоедским характером мне не грозит звездная болезнь, но слова Корня Ивановича греют мне душу до сих пор. Я очень страдаю временами оттого, что слишком трезво к себе отношусь. Склонен временами преуменьшать свои возможности и таланты. И таким, как я, полезно что-то такое о себе время от времени перечитывать. А сказано это было мэтром советской литературы вот в связи с чем. Я с Корнеем Ивановичем познакомился еще в своем раннем детстве. Периодически отдыхал в подмосковном писательском поселке Переделкино. Мои родители дружили с писателем Львом Кассилем, который был соседом Чуковского по даче. Для нас, окрестной детворы, Корней Иванович устраивал всякие пионерские костры «Здравствуй, лето», «Прощай, лето»…

Позже с Чуковским мы встретились, когда мне уже было 18 лет, и я учился в театральном училище. Я показывал ему всякие пантомимы. Тогда он и проникся моей «гениальностью». С той встречей связана для меня мистическая история. Я не смог показать ему все свои пантомимы, потому что для некоторых из них нужна была музыка. Пообещал приехать к нему через неделю с магнитофоном. Но на репетиции сломал ногу. Звоню Корнею Ивановичу, извиняюсь, объясняю, что приеду сразу же, как только снимут гипс. И слышу от Чуковского в ответ: «Только обязательно приезжайте. Помните – вы мне пообещали. Я – старик, а у стариков есть одно противное свойство. Они умирают, и вы остаетесь со своими невыполненными обещаниями на всю жизнь…» Это было последнее, что я от него услышал. Через несколько дней Корней Иванович умер при странных обстоятельствах. Его вроде бы заразили непродезинфицированным шприцем…

«САМАЯ БОЛЬШАЯ ОПАСНОСТЬ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА – ЭТО ДРУГОЙ ЧЕЛОВЕК»

— В одном из своих недавних интервью вы сказали, что «глупость, воровство и взяточничество разрослось с папиных времен». Интересно, а на какие темы гипотетически шутил бы сегодня со сцены ваш прославленный отец Аркадий Райкин и как бы строились его отношения с нынешней властью?

— Папе его шутки и в советское время стоили нескольких инфарктов и в результате – жизни. Каждое его выступление было актом гражданского мужества. А когда началась перестройка, он находился в большой растерянности. Такую назывательную сатиру, которой он до того занимался, взяли на себя газеты, телевидение. Отец понимал, что его эстрадный жанр умирает. Он чувствовал время, понимал, что нужна смена палитры, необходимо переходить к чему другому, новому. Что это были бы за изменения – не знаю. Думается, что папа перешел бы на стезю серьезного драматического артиста, даже трагика. Что касается власти, не вижу смысла об этом говорить. Отец достаточно ярко жил, чтобы обращать на власть внимания. Вообще, давайте про нее поменьше уже говорить. Жирно ей будет слишком. Все время только про нее и слышим. Такое впечатление, что, кроме власти, на свете ничего не осталось. Все эти наши руководители и так ярче всех звезд светят. Давайте их немножко обделим своим вниманием…

— Складывается впечатление, что вы сатиру недолюбливаете. Оно обманчивое?

— Я действительно предпочитаю беззлобный юмор. Пусть даже на уровне «Камеди клаба» или «Уральских пельменей». Особенно в наше непросто конфронтационное, озлобленное время. Сегодня просто по-доброму рассмеяться лучше, чем рассмеяться против кого-то. Ядовито все вокруг итак. Не надо пугать человечество гибелью от астероида. Да если так дела дальше пойдут, мы никакого астероида не дождемся, он прилетит на пустую Землю. Нынче самая большая опасность для человека – это человек. Вы посмотрите, что происходит, – эра ненависти. Весь мир исходит злобой друг против друга. Мы же каждый другого раздражаем, возмущаем – тревожно…

ПРОТИВНИК «ЛИЦЕДЕЙСКИХ ОБЕЗЬЯН»

— Ваша программа «Самое любимое», которую вы представили в Ульяновске, существует ведь уже несколько десятков лет?..

— 40 лет, если быть точным. Это такой спектакль моей жизни. И обо мне, что тоже является самым любимым (улыбается). Начиналось все с юмористического шоу, когда в зале два часа стоял гомерический хохот. Потом я разбавил все стихами – сначала полчаса, потом час – причем очень сложными: Мандельштам, Пушкин, Заболоцкий. Удельный вес стихов и серьеза в «Самом любимом» увеличивался, и сегодня юмора в нем все меньше… Такие живые выступления разрушают зрительские стереотипы, будто ты артиста очень хорошо знаешь, поскольку часто видишь его по телевизору. Я сам однажды подобным образом обманулся на счет Аллы Пугачевой. Тоже думал, что знаю ее очень хорошо, раз вижу ее по «ящику» каждый день. Что мне понятна эта певица. Но первый раз в жизни попал на ее живой концерт с Паулсом в Театре эстрады. Был потрясен. Она размазала меня по стенке просто. Я – взрослый состоявшийся артист, как какая-то оголтелая малолетняя фанатка-сыриха, за кулисами смотрел на Аллу Борисовну с обожанием, и, чуть ли не глотая слезы восторга, не знал, что ей сказать.

— Вы закончили школу с физико-математическим уклоном. Это как-то помогло вам в актерской профессии, в режиссуре? Ни разу в театре или кино не возникало соблазнов «поверять алгеброй гармонию»?

— Нет, я гуманитарий. Но гуманитарий умный. Я могу сделать серьезный разбор любого произведения искусства. Но это будет гуманитарный разбор, а не математический. Однако, не люблю безголовых артистов, которые кичатся тем, что они плохо учились и были такими непроходимыми двоечниками, что могли стать только артистами. Не люблю лицедейских обезьян, которые ни на что другое не годны. Таким же мысль не донесешь. От них точности и ясности не добьешься. Не модные это сейчас параметры на современном авангардном театре с мутью и туманом.

О ГОДЕ КУЛЬТУРЫ, РУССКОМ МАТЕ И СЛАДКОЙ ФИГНЕ…

— К формулировке Год культуры в РФ у вас тоже, как известно, есть определенные претензии?

— Я просто не совсем понимаю, что это за пердимонокль такой. Культура не зависит от желания чиновников, она шире. Это все равно, что объявить Год честности или Год порядочности. Объявляем час культуры и перестаем ругаться матом. А когда 60 минут истекут, я тебе все скажу… На культуру надо больше денег давать, а не 0,7 процента от бюджета страны. Такое вот отражение приоритетов. Культура – душа нации. И беспечно со стороны руководства страны ее не подпитывать. Ничто не спасет потом страну бескультурную.

— Вы пришли в Общественную палату РФ, чтобы отстаивать эту свою позицию?

— В том числе, да. Я же еще при этом руковожу бюджетной государственной организацией – театром. И реально мне приходится иметь какие-то дела с начальством. Мне надо учитывать перспективу в случае чего быстро встретиться с руководителем высокого ранга. Иначе в нашей стране все будет медленно, а то и вовсе умрет. Но дело не только в этом. Я убежденно не согласен со многим, что и как в России руководится и делается. И хочу попытаться переломить ситуацию. Пока есть хотя бы процент надежды.

— Не согласны, в частности, с законом о запрете мата?..

— Это глупая затея в стране, где мат и междометия – часть народного родного языка. Так случилось. Средневековье какое-то. Как бороться с этим на сцене и в кино, если главная функция искусства – отражать жизнь. Это борьба с зеркалами получается. Неча на зеркало пенять, коли рожа крива. Деликатно ограничить – да. Предупреждать, ограждать детей. Но как запретишь? Как тогда про войну писать ставить и снимать? Как про деревню, про определенные социальные городские слои, которые на мате разговаривают? Лакировать теперь. Не курить на сцене, не пить! Короче, кончайте говорить правду! Эти люди в Госдуме – они что в жизни матом не ругаются? Да никогда в жизни не поверю! Для них это тоже нормальный язык. Про политиков не снимешь фильма без сплошных «пи-пи-пи». Пипец!

— В этом году не только исполняется 40 лет фильму Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих» с вашим участием. Но и четверть века мелодраме Валерия Рубинчика «Комедия о Лисистрате», где вы впервые в советском кино показали суровое мужское ню…

— Для меня важнее, что в этом году исполняется 75 лет нашему театру «Сатирикон». А «Комедию о Лисистрате» просто считаю роковой неудачей замечательного и талантливого режиссера Рубинчика. И я не застраховал себя от этой неудачи. Я действительно никогда не думал, что буду спустя время рассказывать на собственном опыте о том, как снимается жесткая эротика. Ну, бегал и бегал, в чем мать родила, по проспекту Мира в Москве. Это, к счастью, не самая важная глава в моей актерской биографии. Хотя и запоминающаяся…

— В театре вы уже шесть лет играете главную роль в «Короле Лире». Наболело?

— Просто пришел режиссер, сказал: «Надо!» А я послушный актер. Мы вообще-то «Ревизора» хотели делать. Начали репетировать. Получился в результате «Король Лир». Я зато за него получил много всякой приятной фигни. «Золотых масок», там…

— Хорошая «фигня»…

— Сладкая. Но для мертвого самолюбия. К этому надо относиться опять-таки с юмором, иронично. Что это за регалия «Лучший артист этого года»? Перед искусством все равны. Среди мастеров соревнований быть не должно. Пусть подмастерья соревнуются – это их удел. На Парнасе соревнований нет, они начинаются ниже. Потом, где эти килограммы, сантиметры, амперы, которыми можно измерить дарование? Все это стимулирующие приятные игры, не более. Мещанское отношение к искусству…

Артур Артёмов