Иван Мирошников: «Причины оползня официально названы неправильные»

Сегодня на его заявления региональная власть предпочитает закрывать глаза. Точно так же, как закрывали глаза на мнение заслуженного эксперта три года назад, когда Иван Мирошников докладывал Морозову о катастрофической ситуации на склоне и необходимости срочно принять меры во избежание катастрофы. Власть не услышала его год назад, когда на заседании Экопалаты согласовывали строительство «Пионер-парка». У нее есть свои «прикормленные» эксперты. Причем те, кто так или иначе причастен либо к строительству скандального дома-монстра и «Ленинских горок», либо те, на кого уже сейчас можно завести уголовное дело по фактам их халатного отношения к своим прямым обязанностям и хищению при выполнении противооползневых работ. Чьи интересы они сегодня прикрывают и по чьему прямому указанию действуют данные «эксперты», даже не пытаясь рассматривать версию причастности строительства «Пионер-Парка» к произошедшему оползню, угадать несложно. И это одна из причин, почему в удобную, заранее заготовленную и тиражируемую официальную версию причин оползня – теплую зиму – верится с трудом.

Журналисты Ulnovosti.ru надеются, что региональный Следственный комитет в расследовании уголовного дела все-таки учтет все версии произошедшего. В том числе с учетом мнений независимых экспертов, в числе которых инженер-геолог, Почетный разведчик недр РФ Мирошников. Накануне он побывал на разрушенной грузовой восьмерке и заявил, что его опасения о причастности КПД-2 к оползню только подтвердились.

— Честно признаюсь, думал, масштабы произошедшего будут скромнее, но объем оползня действительно солидный. Меня больше волнует сегодня то, что причины оползня официально названы неправильные, неверные. Потому что в качестве официальной причины назвали обводнение оползневых масс за счет паводка. Это неправильно, потому что любого специалиста вы спросите, он скажет, что причин оползня, в том числе в Ульяновске, три основных. Официальная причина, которая названа, она, конечно, имеет место быть, но она вторична.

Главная причина — это нарушение режима подземных вод на этой площадке, включая строительную. И с этим режимом подземных вод ничего не решают. Здесь промыто настоящее ущелье в коренном береге.

— Можно как-то доказать, что повлияла стройка?

— Что тут доказывать, это очевидно. Нельзя по-другому. Они назвали причину только одну. Потому что если бы они назвали подмыв этим ручьем берега, то заключение было бы иным. Режим подземных вод не исследован, откуда эти водовыпуски? Их тьма, посмотрите. И это ведь только начало: сполз только первый овраг. Далее поползет следующий овраг.

Сейчас они вывозят грунт с языка оползня, который обвалился. Я думал, оползень упрется в железнодорожную насыпь и остановится, но «язык» выбрали. Ливень, малейшее обводнение склона, и оползень может снова оживиться. И сегодня власти больше всего должна беспокоить именно эта линия. Чем она опасна? С одной стороны Аптская штольня и водовыпуск, а с другой стороны у кафе «Минутка» регулярно, каждый год проседает улица Гончарова. По старым схемам и картам Ульяновска это верховье большого древнего оврага. Он с поверхности не виден, но если существует его устье, то, значит, где-то есть и его исток. Он где-то выходит на склоне. Где конкретно — для этого надо проводить дополнительные работы. Но факт остается фактом: режим подземных вод здесь не изучен. Зато вышли со строительством.

#video=zRBgHDEaycE#

Ну, и самое главное: по южной границе домов застройки улицы Минаева идет граница оползневого склона. А потому мы должны относиться к его застройке по законам оползневого склона. Первый закон этого строительства говорит, что ни в зоне этого склона, неважно, где граница идет, с этой стороны или с той стороны, нельзя бить сваи. Нельзя применять забивные сваи. Только буронабивные сваи. И это в том случае, если бы мы разрешили строительство, то есть все в установленном порядке. А эти забивные сваи… Их забито посчитайте сколько, там, наверное, около пяти тысяч свай. Каждая свая — это сотрясение склона. И это сотрясение склона приводит к расчленению всей толщи грунта. Верх у нас рыхлый, а низ – коренные породы. И вот оттого, что коренные глины у нас двигаются от сотрясения, верхняя бровка отрывается от коренных. А потом когда рыхлая масса дополнительно напиталась водой, здесь и сработало то, что этот водовыпуск, который был, и промыл это ущелье. А ведь здесь стояли запредельные левые и правые борта оврага. Они по коэффициенту устойчивости не выдержали и сплыли. Когда съехал правый борт оврага, весь склон остался без упора. Вот почему официально власти признают только перенасыщение грунта влагой. Произошел подмыв склона ручьем, и это вторая причина.

Ну и третья причина оползня – это человеческая деятельность: дорога, мойки машин, навал грунта, полив огородов и т.д. Коренная причина — подмыв склона водовыпуском, вот этим ручьем, который здесь существует. Так вот надо разобраться с режимом подземных вод на этой площадке.

— Ну, строить-то можно?

— Нельзя. Почему начали строить, не разобравшись с режимом подземных вод? Ну нельзя этого делать, точно так же, как нельзя забивать сваи. А они все равно продолжают бить.

— Официальная версия чиновников, что сваи наоборот укрепляют склон.

— Представьте себе десятиметровую сваю. Чтобы ее забить, надо примерно семьсот ударов дизельмолота. А если 25-метровая, то для этого надо больше тысячи ударов, полторы тысячи. А что больше будет, от короткой сваи или от длинной? Глупость, ее можно произнести, только потом на какие коэффициенты не умножай суть от истины, она все равно останется далеко.

— Тот склон, где они строят, он еще не оползневой, по нему проходят границы?

— Они строят на бровке, но может быть и так, что южная часть оползня находится и за бровкой. Граница оползневого склона отстроена официально. Ее делала фирма ТИСИЗ Трибунского. У них есть документы, на проекте нанесена. Я еще раз хочу сказать, от того, что линия нанесена и это оползневой склон, ни с одной из сторон строить нельзя. Это оползневой склон.

#video=zvrXvXhTWLw#

— Если представить, что эти дома достроят, опасность проживания в них есть?

— Вот те 25-этажные дома, я был экспертом под изыскательские работы под эти дома. Первое замечание, которое я им сделал, – близко от оползневого склона. Мне сказали, что там 140 или 150 метров расстояние, а там 200 метров от склона. Но для нормального человека 140 или 200 метров от склона — вещи не принципиальные. Здесь ставят такую «махину», с такой огромной нагрузкой на грунт, но возражений никто не слышит. И это даже при том, что грунтовая вода идет сверху, разгружается на оползневом склоне на глубине.

Что такое свайный фундамент. Это свая 30 на 30, через полметра еще одна свая. В результате образуется зона переуплотненного грунта. Получается под домом на пути грунтовых вод встает плотина. А если этот дом не один на Минаева? Подземные воды раньше шли как-то, они уже нащупали свои пути и уходили на склон. Когда набили сваи, они стали искать пути их обхода. Откуда мы знаем, куда они попрут? В итоге грунтовые воды пошли по новым путям, там, где раньше не было подземных жил.

— Есть ли решение восстановления грузовой восьмерки?

— Тут вопрос встает в чем. Если мы хотим «восьмерку» восстановить, то надо все водовыпуски из склона убирать. Как их убирать? С каждым из них надо разбираться отдельно: откуда и куда идет. Затем их нужно забрать в трубу или по крайней мере сделать так, чтобы воды из этих водовыпусков спустить по бетонному лотку в водохранилище, чтобы вода на склон не попадала. Вот основная задача. А поскольку власти официальной причиной посчитали обводнение оползневых масс, отсюда и результат сегодняшней борьбы с оползнем, — обезводить, то есть изымание мокрого грунта.

На самом деле надо убирать из склона водовыпуски. Это работа огромная и не одного месяца. Во-первых, необходимо провести мощнейшие изыскания. А это работа не одного года и больших денег. Во-вторых, разобраться с Аптской штольней.

— На ваш взгляд, как могут развиваться события? Вся дорога сползет?

— Я думаю, да.

— Дожди усугубят?

— Усугубят.

— Власти хотят строить здесь эстакаду…

— Вот от того, что назвали белое черным, а черное белым, отсюда и ход стабилизации неправильный. Если здесь поставят эстакаду, не убрав воду со склона, пройдет 5-6 лет и из под этой эстакады потекут ручьи, которые ее просто смоют. И еще, на что они будут ее ставить? Cнова сваи бить? Ну и все, основание из под свай снова вымоет та же самая вода. Эстакада уедет. Я полагаю, что до тех пор, пока мы не разберемся с причинами в деталях, по-хорошему, надо остановить стройку. Разобраться со всем этим дело, а потом решать дальше, потому что последствия, которые потом пойдут, — они нам обойдутся в разы больше.

— Иван Петрович, а вы говорите, за поворотом этого склона грузовой восьмерки тоже опасное место?

— Это был первый овраг – первое ущелье, которое оползло и с одной, и с другой стороны. Спуститесь ниже — там второй овраг. Каждый овраг это был выпуск, здесь ручей шел, и там, и тут. Сработал пока этот, но нижний еще сработает.

— Сегодня произошел оползень на Разрезе Милановского, там могли повлиять дома-новостройки на его движение?

— Не знаю, давно там не был. Там тоже такая же скользская обстановка, но разбираться нужно отдельно от ситуации, что на этом склоне.

— Есть такое мнение у властей, что это традиционно для Ульяновска, просто была теплая зима, перепады температур, много снега и поэтому везде ползет, и это нормально.

— Нет, ненормально для Ульяновска то, что произошло. Мы прожили с вами почти 55 лет без крупных оползней. У нас последний мощный оползень в 1915 году был на Императорском мосту. Из-за него мы лишились великолепнейшей аркады выхода на мост, ее свалило оползнем. Потом в 1956 году был, по масштабу намного меньше, но все же крупный, и фактически с 1956 года крупных оползней у нас не было.

— А в этом месте был оползень?

— Нет, здесь только проседало. В 1969 году были подвижки грунта, но все равно по масштабу не равняются с этими. Полвека с лишним прошло.

— Легковая восьмерка поустойчивее получается?

— Конечно, там другая немного ситуация. Там, не дай Бог, если с железной дорогой что-то случится, и они подрежут существующий склон. Оползень 1915-го года случился после того, как подрезали берег. По-хорошему, чтобы решить судьбу дороги, надо решить судьбу всех этих водовыпусков. Чиновники поэтому не назвали это в качестве основной причины, потому что тогда сразу всплывает негативное воздействие строительной площадки.

Есть еще один факт, что мы 55 лет прожили без оползней. Это частично связано с маловодьем Волги. Уровень водохранилища падает уже порядка 7-8 лет, и это будет наблюдаться еще порядка лет 20-25. Оттого и засухи. А когда засуха и недостаточно осадков, у нас склоны все высыхают. Вода испаряется, и склон становится легким, давление в нем меньше. Когда проходят ливни — снова грунты все насыщаются, удельный вес увеличивается, и общий вес склона опять нарастает.

Есть еще одна беда для ульяновских склонов – она находится на улице Пролетарской и начинается от Ленинского мемориала. Раньше, если помните, там стояли великолепные деревянные домики, двух-трех-этажные красивые. Сейчас на их месте строят каменные дома в три четыре этажа. А если просчитать в целом вес всех этих домов, то можно увидеть, что нагрузка на склон увеличилась в десятки раз. Так что если где и можно ожидать неприятностей, то одно из первых мест там. Но я Морозову уже, наверное, лет пять ставил эти вопросы, когда я был у него советником по оползням. Я ему оставил свою докладную, что нужно демонтировать филармонию, через 3-4 года надо демонтировать сельхозинститут, еще через 5 лет демонтировать музей. Они уже все в запредельном состоянии находятся, и то, почему они до сих пор еще не обрушились, — это сложный вопрос. Скорее всего, за счет того, что там более-менее дренаж сделан.

— Иван Петрович, вас привлекали к ситуации со случившимся оползнем, обращался ли кто-нибудь к вам из властей?

— Нет. На стадии предпроектной подготовки главный конструктор вот этого всего микрорайона к нам приходила согласовать Никитина, потому что мы с ней вместе работали в «Ульяновскгражданпроекте». Мол, как вы на это дело будете смотреть. Я им тогда высказал основные замечания, какие были. Первое мое мнение – не надо, потому что я отношусь к строительству 1967-70 годов, которое велось к 100-летию Ленина, с большим уважением. Тогда к памяти Ленина по-другому относились. Никто не мог пошутить. Если кому-то поручали на родине Ленина что-то строить, то это делалось на высочайшем уровне, поэтому к нам в Ульяновск тогда приезжали ведущие специалисты.

Теперь вы посмотрите, как они застроили северную часть улицы Минаева: поставили обычные дома. А почему на южной стороне они поставили только легкую каркасную детскую библиотеку и такой растянутый Дворец пионеров? А потом запретили строить гостиницу «Интурист». И все, больше ничего. Они нам подсказали, этот склон очень неустойчивый, грузить его нельзя, плохо закончится. Склон надо дополнительно исследовать и изучать. По правилам, такую прилегающую к границе площадку оползневого склона застроить можно только после того, как по основным направлениям будет просчитана устойчивость склона. Поскольку риск пострадать самый большой у железной дороги, а это стратегически важный объект, который оползень может снести со страшной силой. Мое предложение на заседании экологической палаты было согласовать застройку с железной дорогой. Не знаю, согласовывали они или нет, но мне позвонили и сказали, что расчеты по этим профилям выполнены, и они якобы положительные. Ну как же положительные, если тут происходят оползни?