Симбирская драма ставит «театрального Тарантино»
В ней красивые юноши увечны, миловидные девушки грязно ругаются, сильные мужчины молчаливы и пассивны, а добрые женщины – не от мира сего. Этот полный набор практически голливудских лекал черного юмора обеспечивает пьесе неизменный кассовый успех и в России от Новосибирска и Перми до Москвы и Санкт-Петербурга. «Повелся» и ульяновский драмтеатр имени Гончарова, сделав «Калеку…» последней премьерой закрывающегося в июне творческого сезона. За тем, как прижились ирландские страсти-мордасти на сцене симбирской драмы, понаблюдал и наш портал.
Прославить жителей Аранских островов Макдонаха заставила ирландская кровь. «Калека с острова Инишмаан» открывает трилогию пьес драматурга о родине его предков. Позже Мартина узнает весь мир. Он прославится как постановщик фильмов «Залечь на дно в Брюгге» и «Семь психопатов». А за короткометражку «Шестизарядник» даже получит «Оскара». Понятное дело, что такое имя в театральной афише – уже половина успеха. Вторая половина – режиссерско-актерская. И вот тут у московского режиссера Алексея Гирбы не все и не вполне срослось…
«Калека с острова Инишмаан» – вторая по счету постановка на сцене ульяновского драматического от создателя телесериалов «Черкизона» и «Монтекристо» Гирбы. «Калека…» по сравнению с предыдущей поставленной им комедией «Да здравствует Бушон», как высокая драма Шиллера «Коварство и любовь» по отношению к низкой бульварной комедии «Особо влюбленный таксист». Инишмаанская история изувеченного ирландского подростка Билли (у парня не работают рука и нога), приглашенного на съемки в Голливуд и возвращающегося в итоге на малую родину могла бы, несмотря на легкий комедийный жанр возвыситься до чеховских высот. В спектакле Гирбы есть для этого многое. Во-первых, чудесная и волшебная, несмотря на минимализм, сценография художника и режиссера, художественного руководителя ульяновского театра-студии «Enfant Terrible», лауреата «Золотой маски» Дмитрия Аксёнова. Она как всегда полна сакральных и почти мистических знаков и аллюзий. Во-вторых, актер того же театра-студии Алексей Гущин, «арендованный» симбирской драмой для исполнения главной роли. В исполнении известного мастера сценического движения, преподавателя этой дисциплины на актерской кафедре ульяновского госуниверситета калека Билли, несмотря на режущие глаз увечья, удивительно пластичен. И по-актерски филигранно и точно сыгран. В-третьих, украшением спектакля является еще ряд несомненных актерских удач. Это и странно-нелепый чудак Бартли в исполнении Виталия Злобина. И суровый молчун Бобби (Денис Бухалов). В образе сквернословящей скандалистки Хелен обе исполнительницы этой роли – Екатерина Поздышева и Ксения Байдураева – универсально касаются самых сокровенных струн души девушки, извлекая порой щемящие до кома в горле звуки. Яркими и сочными мазками рисует своего персонажа Джонни Аптинмайка по кличке Балабол – предтечу современного журналиста из какой-нибудь скандальной LifeNews – заслуженный артист России Владимир Кустарников.
Но в этом спектакле отсутствует главное – режиссерская позиция самого Гирбы. Временами создается печальное впечатление, что постановщик самоустраняется и красивая смальта не складывается в причудливую театральную мозаику. Удачные эпизоды то и дело уступают место статичной тоске. Особенно обидно такое режиссерское отношение к мастерам симбирской сцены народной артистке России Зое Самсоновой и заслуженной артистке РФ Ирине Янко, играющим добрых и милых тетушек Билли. А также к Фариде Каримовой, гротескная Мамаша которой становится – увы – не более чем вставным украшением спектакля. Три Примадонны ульяновского драматического, конечно, не могут позволить себе работать в полноги. Но в отсутствии четкой режиссерской «резолюции» молодость и задор в значительной степени в силу большей природной органичности переигрывают опыт и мастерство.
Эта реально происходившая когда-то история о голливудских продюсерах, снимающих кино про ирландских рыбаков стараниям «театрального Тарантино» Макдонаха превращена в мудрую, завуалированную, казалось бы, поверхностным на грани бездумного смехом, притчу о поисках себя. В ульяновском спектакле милые макдонаховские мелочи вроде разговора с камнем одной из теток калеки Билли или сочных на грани матерных идиом Хелен выходят на первый план и подчистую разрушают всю притчевость сюжета. Даже в финале, когда по задумке Гирбы, главный герой, отбросив костыли, сливается в интимной сцене с «девушкой мечты». Это выглядит не как счастливое исцеление измученной души Билли, узнавшего пакостную историю своего чудесного избавления от смерти, которую готовили ему его же родители. А как ловкий трюк, не более…
Возможно такое «концептуальное прочтение» имеет место быть. Если «пипл хавает». А он «хавает». А может быть в физическом отсутствии отбывшего в Москву режиссера, актеры еще сыграются, разыграются и доиграются до притчевой правды.
Артур Артёмов.