Пт. Мар 29th, 2024

Нет шоу интереснее на свете, чем шоу о Ромео и Джульетте…

Побывавший на церемонии открытия сезона губернатор Морозов в своей «тронной» речи вдруг съехал на государственность, патриотизм и внешних врагов в России. Никто сначала ничего не понял. Старшеклассники в зале даже захихикали. Но, как позже понял наш портал, побывавший на премьере, кое-что из сказанного губернатором (скорее случайно, чем умышленно) стало прямой цитатой к новой трактовке культовой веронской истории от молодого питерского режиссера Искандэра Сакаева.

На «аперитив» пара цитат из вчерашнего губернаторского театрального пролога:

— Многие из вас в этой неувядающей пьесе увидят себя. А еще – любовь к родине, к ее государственным символам… Если кто-то нас не любит, то они просто нам завидуют… Америка пусть сначала дорастет до великой России, а потом уже нас учит…

Причем здесь «Ромео и Джульетта»? А при том, что разборки, кто круче, которые сейчас вышли на мировой уровень в пьесе великого британца тоже присутствуют. Правда, в ней они лишь фон, на котором двое молодых людей творят Великую Историю Любви. Вот только в спектакле Сакаева фон выходит на первый план…

Фото:

СМЕРТЬ И НЕМНОГО ЛЮБВИ…

Бывший худрук ульяновского драматического театра Юрий Копылов по сути «избаловал» думающую публику нашего города Шекспиром, которого любил, понимал, ставил часто, бережно и, как сейчас принято говорить, креативно.

Нынешняя интерпретация «Ромео и Джульетты» на ульяновской сцене – пятая. И в наименьшей степени шекспировская. Режиссер сам увлекся и актеров увлек формой настолько, что содержанию нанесен значительный ущерб. Трагедия превратилась в трагифарс о любви и смерти. Причем, смерть в новом спектакле настолько ключевая тема, что «старуха с косой» даже стала одним из персонажей спектакля. Смерть в исполнении очаровательной даже в зловещем гриме Юлии Ильиной молода, энергична, очень инициативна и трудолюбива. Старательно и привычно провожает она в пространство под сценой всех убиенных шекспировских героев. А те словно и рады отправиться в тот самый люк с надписью «Склеп».

Фото:

Режиссер и сценограф выбрал для спектакля стилистику шекспировского театра. Сцена темна, мрачна и пуста. Места действия обозначаются табличками «Дом Капулетти», «Сад», «Балкон», «Мантуя». Единственные яркие пятна это желтые и красные костюмы двух враждующих кланов. Причем красные навязчиво напоминают отчего-то форму российской сборной на последней зимней Олимпиаде в Сочи. Сочетание красного и желтого в современной психологии символизирует стихийность и импульсивность, направленные в том числе на самоуничтожение. А вот это уже не случайно. Ведь Искандэр Сакаев еще во время репетиций не скрывал, что ставит спектакль о любви, которая убивает. Поэтому происходящее на сцене временами чересчур депрессивно…

На первый взгляд, на сцене много суеты. Но в предлагаемой трактовке она даже оправдана. Персонажи и актеры живут без пауз. Иногда им некогда просто услышать друг друга. Понятно, что в таких предлагаемых обстоятельствах Любви тесно. Она сжимается, сморщивается, скукоживается до состояния страсти, близкой похоти. Любят здесь, как и убивают – бездумно. Главная шекспировская тема смело и решительно принесена в жертву какому-то околоживотному близкому к механическому состоянию. Не зря же в основу великолепных пластических номеров, отлично поставленных балетмейстером Маргаритой Январевой и педагогом-репетитором по пластике Алексеем Гущиным, лег культовый этюд «Удар кинжалом» легендарного мастера театральной биомеханики Всеволода Мейерхольда. Световое оформление и костюмы Дины Тарасенко и саундтрек, придуманный режиссером достойно дополняют танец на балу или решающую драку Ромео и Тибальда.

В редко случающихся паузах актерам приходится как-то оправдывать свое существование на сцене. И здесь виртуознее других работают потешно заботливая Кормилица (заслуженный работник культуры Ульяновской области Фарида Каримова), напористый, но думающий Тибальд (Максим Копылов), сомневающийся Меркуцио (Денис Бухалов), весельчак-пацифист Бенволио (Сергей Чиненов) и хлопотливая мать-наседка главного героя синьора Монтекки (Ольга Новицкая). Остальные, увы, теряются в пестроте и суете режиссерского замысла. В котором весьма органично ощущают себя и главные герои в исполнении Александра Лебедева и Ксении Байдураевой. Их любовь и их смерть это игра двух подростков. Поразительно, что самоубийство Ромео и Джульетты в данном случае не вызывает ни жалости, ни катарсиса. Печальный финал выглядит как «просто заигрались детишки»…

ПРАВОТА, КАК СПОСОБ САМОУБИЙСТВА…

Теперь о том, почему, чем дальше спектакль, тем логичнее выглядит «тронная речь» ульяновского губернатора. Исходная причина всего случающегося в спектакле (и это уже в меньшей степени Шекспир, а в большей – Сакаев) в абсолютной уверенности каждого в собственной правоте. Зачастую в ущерб «личному пространству» окружающих. Где поиск врага становится самоцелью. Кто бы в этих условиях объяснил Ромео и Джультте про Настоящую Великую Любовь. Они лишь по наитию, как слепые котята, нащупывают ее. И не нащупав убивают себя в угоду обществу. Разве не это происходит сейчас в мире, будь то США, Европа, Украина или Россия. Так что губернатор Морозов словно знал, о чем говорит.

А чтобы не грузить почтенную публику лишними аллюзиями и совпадениями, действо превращено в шоу, которое «маст гоу он». Тогда и забавно хихикающая над тобой Смерть становится не такой страшной, почти привычной… В аннотации к спектаклю его создатели делают следующий отсыл к театру времен Шекспира: «На сцене без сложных декораций перед лицом грубой, нетерпеливой публики расцветало подлинное актерское мастерство – умение мгновенно захватить внимание толпы и держать ее в напряжении до финала спектакля». Практически это и происходит в новой ульяновской сценической версии «Ромео и Джульетты». Вот только воспитанная трактовками Шекспира по-копыловски» публика не груба и терпелива. И эксперимент, поставленный симбирской драмой, иным покажется сомнительным. Но «пока» – самая зыбкая из временных категорий…

Артур Артёмов