Пт. Мар 29th, 2024

САМОРАЗОБЛАЧЕНИЕ. Начальник отдела по работе с персоналом «Россельхозбанка» призналась в «фальсификации» документов

Начальнику отдела по работе с персоналом г-же Ковригиной пришлось признаться, что документы за 2009-2011 годы, на основании которых судят экс-руководителя банка Давывадова, она делала в 2012-ом.

В зал судебного заседания начальника отдела по работе с персоналом г-жу Ковригину вызвали повторно. Показания «неожиданного» свидетеля, рассказавшего всю правду о том, как в срочном порядке накануне московской проверки «штамповались» по приказу Ковригиной банковские документы, разваливают все уголовное дело. Тем более что показания свидетеля подкреплены исследованиями, которые проводили профессиональные аудиторы. Сказать одним словом, что дело «сыпется» на глазах свидетелей, — не сказать ничего. Стоит констатировать тот факт, что в зале заседания свидетелям со стороны защиты устраивают настоящий прессинг, в то время как к свидетелям из банка снимаются важные вопросы. Дабы журналиста нашего портала не заподозрили в давлении на суд, отметим: это наше оценочное суждение.

На первом своем допросе в суде г-жа Ковригина четко и уверенно заявляла, что следователи производили именно «выемку оригиналов документов», что «все приказы в деле – все оригиналы».

ПЕРЕЕЗД И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР КАК СПОСОБ ОПРАВДАНИЯ ПОДДЕЛКИ ДОКУМЕНТОВ?

Сегодня у стороны обвинения был последний шанс опровергнуть все доводы «неожиданного свидетеля» и экспертизы. Начальнице отдела по управлению персоналом Ковригиной не осталось ничего иного, как признать, что все приложения к приказам, которые легли в основу обвинения экс-руководителя банка Сергея Давыдова, были сделаны задним числом. И она это сделала. Изворачиваясь и, как нам показалось, иногда придумывая ответы на ходу. А в качестве причины вдруг в суде начала рассказывать о переезде отдела на новое место, после которого обнаружилась пропажа документов. И ее отдел их сделал задним числом.

— В 2012 году в сентябре-октябре месяце по приказу руководства было принято решение о перемещении отдела по работе с персоналом с ул. Минаева, 15 на Авиастроителей, 23. И в момент переезда, поскольку это был форс-мажор, весь документооборот, все папки, все сейфы и шкафы были перемещены за один день. И после этого переезда частично оказались утрачены некоторые приложения к приказам. Которые впоследствии были восстановлены. Но не перед московской проверкой — как рассказали в суде свидетели — а МНОЮ после выявления данного факта, когда мы стали расставлять данные документы по шкафам.

— Скажите, а почему в изготовленных приложениях к приказам часть фамилий не соответствует тем, которые на тот момент имели сотрудницы? Они их получили после замужества и в 2010 году не могли знать, что выйдут замуж в 2012-ом. Почему эти расхождения имеют место быть.

— Я… (замялась и начала выкручиваться Ковригина)…. Расхождения быть не может. Когда мы готовили их, форс-мажор был. Сами понимаете, если документы утрачены, задача их восстановить… Сотрудники моего отдела были задействованы, и по первичным документам они восстанавливали из изначальных данных. Конечно, может быть, где-то была допущена техническая ошибка. Человеческий фактор, изначально, понимаете? Это однозначно! — заявила Ковригина, обрадовавшись такой своей находчивости.

— А вот по суммам, которые расходятся в документах?

— Тут ошибки не могло быть однозначно, — заверила Ковригина.

— Почему?

Тут на минуту г-жа Ковригина растерялась, не знала, что говорить. Правда, уже через минуту пришла в себя и заявила:

— Копировалось из изначальных документов, они были «электронными». Раньше они были, а сейчас они не обязательны, — вновь пыталась увернуться от вопросов адвоката со стороны защиты Ковригина, но испуг читался у нее на лице.

В сегодняшнем судебном заседании Ковригина полностью опровергла свои первоначальные показания не только по поводу того, что в следствие были предъявлены оригиналы банковских документов, но и по тому, как хранились приложения к приказам. Если ранее она заявляла, что все приложения были скреплены с приказами, то сегодня она свои показания поменяла с точностью до наоборот. Ну а как еще г-жа Ковригина могла подтвердить, что приказы после переезда сохранились, а приложения потерялись, и их надо было делать заново?

— Если проще сказать, каким способом вы их восстанавливали? – пытался вывести «на чистую воду» адвокат Давыдова.

— Они копировались из первичных документов и табличкой вставлялись в файл документа. Возможно, сотрудник, который торопился, мог допустить техническую ошибку. Человеческий фактор, понимаете?

— Кто обнаружил исчезновение приложений?

— Я, — гордо заявила Ковригина

— Каким образом?

— Я сейчас не помню.

— Вы кому-нибудь докладывали об исчезновении приложений?

— Да. На тот момент исполняющему обязанности директора филиала Козлову.

— Вы устно докладывали?

— Устно. На тот момент были такая ситуация, нагрузка большая… Сами понимаете…

— Каким образом теперь можно выяснить, какие были восстановлены? Какие исчезли, какие переделывались.

— При восстановлении я отмечала, а потом мне это стало ненужным.

— Почему вы не поставили в известность сотрудников ФСБ о данном факте?

Судья снял вопрос, заявив почему-то, что он к делу не относится.

То есть потерю документов выявила она сама, а по остальным вопросам, как говорится: «тут помню, там не помню», доказательства не сохранила, документы делались задним числом, но они настоящие.

После таких показаний сдали нервы у подсудимого Давыдова, который вставил реплику: «Восстановление утерянных документов должно проводиться согласно инструкции по делопроизводству № 9-И комисcионно. То есть после выявления факта пропажи документа должна быть создана в филиале комиссия, все члены которой должны были расписаться в восстановленных документах. Но подписи главного бухгалтера Абросимовой там нет. Почему?» — «взорвался» Давыдов.

Судья Сайдяшев отвел этот вопрос.

А БЫЛА ЛИ ПРОПАЖА?

По окончании суда журналист Ulnovosti.ru нашел на тот момент исполняющего обязанности руководителя Ульяновским филиалом «Россельхозбанка» Михаила Козлова, на которого сослалась Ковригина, заявив в суде, что она ему о пропаже документов докладывала.

— Первый раз об этом слышу, — негодуя ответил он. – Переезд из одного офиса в другой отдела по управлению персоналом на тот момент действительно был. Но после него она доложила, что все хорошо, переехали, все нормально. Времени, чтобы подготовиться к переезду, у них было достаточно – целая неделя. Они все тщательно раскладывали по коробкам, упаковывали, перевязывали. В день переезда машина подъехала к подъеду банка и на Минаева, и в Новом Городе. Везде есть охранники. Да и потерять эти документы было невозможно физически. Они упаковывались в коробки под личным контролем Ковригиной, машина с ними и загружалась, и разгружалась тоже под ее контролем. Она – лицо, ответственное за документацию. Меня в известность о потере каких-то приказов или приложений она не ставила.

— Она утверждает, что говорила вам об этом.

— Это полная чушь. Тогда бы я создал комиссию согласно Положению №9-И, каждый из членов которой бы потом проверил в восстановленных документах каждую строчку. А потом бы все расписались в копиях. Кроме того, на тот момент в филиале присутствовал представитель головного офиса из Москвы. Мы вместе с ним осуществляли руководство филиалом. И если бы случилась пропажа документов, я бы от него не стал скрывать, беря на себя такую ответственность. Это было бы известно и ему. Вообще пропажа документов в банке считается настоящим ЧП.

Стоит отметить, что сегодняшний день заседаний был последним по допросам свидетелей. Г-жа Ковригина наконец-то призналась в том, что следствию были предоставлены не оригиналы документов, о которых она говорила ранее. Так что делайте выводы сами.

Ирина Казакова