Кокетство и любовь. На сцене симбирской драмы играют спектакль из жизни президента
В минувшие выходные в Ульяновском драматическом театре им. И.А. Гончарова сыграли одноименную премьеру. Этот спектакль стал второй постановкой на симбирской сцене Сергея Морозова. И первым, поставленным Сергеем Анатольевичем в статусе худрука симбирской драмы. Жанр спектакля постановщик определил как «сюиту для флейты и двух влюбленных». И многое подчинил «музыкальной» составляющей сценического действа. В результате многое на премьере получилось уж слишком красивым в ущерб «мещанской драме» Шиллера. Что, впрочем, не испортило общего впечатления от нового спектакля. Среди первых зрителей радостно отметился и наш портал…
В отличие от любовных трагедий великого британца в «Коварстве и любви» у «немецкого Шекспира», как отмечают литературные критики, коварства хоть ковшом ешь, а вот с любовью негусто. Сергей Морозов решил выправить этот «крен». И увлекся не в ущерб общему замыслу драматурга.
Итак, в Германии XVIII века сословные различия и предрассудки не дают быть вместе Фердинанду, сыну президента при дворе одного из немецких герцогов и простолюдинке из семьи учителя музыки Луизе. В девушку без ума влюблен интриган по призванию и секретарь президента Вурм. А в жены Фердинанду уготована наложница герцога урожденная британская аристократка Иоганна Норфолк, а в миру леди Мильфорд. Такова мелодраматическая завязка «Коварства и любви»…
ТО ЛИ ЛЮДИ, ТО ЛИ…
В спектакле Морозова одним из главных действующих лиц наряду с музыкой Григория Гоберника и игрой света от Тараса Михалевского становится художественное оформление и костюмы лауреата Национальной премии «Золотая маска» Дмитрия Аксенова. Этот «триумвират» совместными усилиями превращает сценическое пространство в некое подобие нотного стана. А одетые исключительно в темно-светлых тонах актеры в удачной игре света похожи на ноты. Временами персонажи даже существовать пытаются по листам музыкальной партитуры, сыплющейся на них сверху – от Всевышнего, вероятно. Еще несколько ненужных нот-стульев свалены в беспорядке справа у пюпитра музыканта Миллера. Играя его, известный комик-премьер симбирской драмы Владимир Кустарников поднимается в безграничной отцовской любви к своей Луизе (Мария Прыскина) до такого трагикомизма, какого театралы со стажем не вспомнят с одной из его первых работ на ульяновской сцене – шекспировского Ричарда.
Труднее всего в «Коварстве и любви», как правило, исполнителям роли Фердинанда фон Вальтера. Романтик Шиллер сполна одарил своего героя пылающим оком, юношеским румянцем, сумасшествием от любви и прочими признаками «юноши бледного со взором горячим». Исполнителю роли Фердинанда в свежем ульяновском спектакле Максиму Копылову непросто еще и из-за витающих над ним «теней великих предков». Фон Вальтера-младшего в разное время играли такие корифеи русского театра, как Каратыгин, Мочалов и сам Станиславский. Фердинанд Копылова не оголтелый романтик со всей своей страстной дури рушащий все вокруг. Он, когда нужно, в меру циничен. И, когда необходимо, подкупающе парагматичен. Копылов словно прячет до поры свою любовь к Луизе, опасаясь не столько обжечься сам, сколько неосторожно навредить той, в которой он давно растворился без остатка. Ведь не может не понимать, КТО его папа.
ПРЕЗИДЕНТ И ЛЕДИ
Фон Вальтер-старший, конечно, президент. И хотя президент при герцоге это все же не глава государства в современном понимании, но от сравнений и политических аллюзий никуда деться создатели спектакля не смогли. Вкусно и по-современному сочно звучит перекликающийся с днем сегодняшним шиллеровский текст: «Он достаточно находчив, ко всему имеет успех и врет с три короба. Пожалуй, будет еще президентом…» При этом играющий президента Сергей Кондратенко избегает «похожести» и соблазнительных «пародий». За что отдельный респект создателям спектакля.
Отдельное украшение ульяновской «сюиты» – леди Мильфорд в исполнении Оксаны Романовой, в каждом повороте головы, в каждом изящном движении красивых рук свободно и раскованно чувствующей себя в пространстве взлетов и падений от жестокой иронии леди Винтер из «Трех мушкетеров» до трагического достоинства шекспировских королев и герцогинь. В этом смысле куда больше вопросов к Виталию Злобину и Денису Бухалову, играющим Вурма и гофмаршала Кальба. Вурм слишком рефлексирует в строго отведенных Шиллером рамках коварного злодея. А полуметросексуал-полугей Кальб чересчур упивается клоунадой, на которую у Шиллера дан лишь робкий намек. Такой Кальб объясним лишь желанием театра быть в тренде. Но сексуальное меньшинство в зале — это вряд ли достойная самоцель для сценической версии «немецкого Шекспира». Да и «голубой темы» с лихвой достанет в другом спектакле симбирской драмы «Особо влюбленный таксист». В этом же драматургическом материале подобные попытки сделать красиво любой ценой наталкивают лишь на банальное сравнение со скрипкой Страдивари, которой наивный ремесленник берется забивать гвозди…
Новая премьера в симбирской драме вселяет надежду на то, что выстроенный по особому классическому лекалу бывшим худруком Юрием Копыловым ТЕАТР пребывал до недавнего времени лишь в легком обмороке, а отнюдь не в глубокой коме. Сергей Морозов декларирует и программирует концепцию любви и красоты, спасающих мир. И в этом случае можно простить ульяновской трактовке Шиллера некое кокетство как сублимацию коварства. Ведь любовь без коварства это многократно полезнее, чем коварство без любви.
Артур Артёмов